Святоносский маяк
Далеко выдается в море мыс Святой Нос, тянется на северо-запад массивной грядою от Мурманского берега при входе в Белое море. Здесь расположен один из старейших маяков на наших северных морях.
Мыс обрывается в море заостренным низменным лбом, на километр отступающим от последней возвышенности. Его отвесные берега и утесы лишены растительности, лишь самая вершина имеет мшистый покров. Так описывали его в конце XIX века:
"Это северный конец России при повороте из Белого моря в океан. Он встречал идущих в море и провожал отходящих... Берега эти буквально дальнего севера. Солнце зимой не освещает их вовсе (не восходит) в течении 27 дней, а взамен того летом не заходит 69 дней. Гранитные глыбы в немногих местах выставляются на поверхность, а более покрыты глинистой землей, где и травка показывается и береза и четверть аршина вышиной, и дикий лук и цвет морошки, которая нечасто, конечно, поспевает. Самая оконечность мыса - остроконечные гранитные камни; океан разбивается о них огромнейшими брызгами и только чайки с диким визгом летают кругом."
Так выглядит мыс с высоты птичьего полета:
Согласно предположениям, опубликованным в "Справочнике по истории географических названий на побережье СССР" (издание ГУНиО МО СССР, 1985г.), названием своим он обязан поморам-промышленникам, в чьем обиходе слово "нос" означало "мыс". Касаемо "святого", наиболее очевидна связь с крестами, которые поморы традиционно ставили на берегах. "Святой Нос, на коим много крестов, оный приглуб" - так описывают его в рукописных поморских лоциях.
Согласно публикации В.Ю.Визе "Моря Советской Арктики" (издание Главсерморпути, 1939г.), первую информацию об этой части Мурманского побережья передал научному сообществу норвежский путешественник Отар, успешно прошедший в 870-890 годы путь из Норвегии до Белого моря и вошедший в устье "большой реки" (скорее всего, речь идет либо о Северной Двине, либо о Варзуге).
Первые фундаментальные исследования этой части Мурмана были проведены в 1741 году под руководством лейтенанта Винькова. Последующие исследования проводились под началом Ф.П.Литке и М.Ф.Рейнеке. На заре 1828 года Михаил Францевич будучи в должности капитан-лейтенанта представил на имя генерал-гидрографа вице-адмирала Г.А.Сарычева рапорт, с предложением об устройстве маяков на мысах Святой Нос и Городецком. Сарычев поддержал его инициативу и дал старт разработке проекта для башни Святоносского маяка. В марте того же года вопрос был внесен на слушание в Адмиралтейств-совет и получил положительную рецензию. Командовать стройкой поручили инженер-капитану Власову, выбор же места для установки башни отдали на усмотрение лично Рейнеке.
Михаил Францевич избрал для маяка возвышенность высотою в 54 метра. Однако строители переубедили его, аргументируя свою позицию крайней трудоемкостью подъема бревен на столь значимую высоту по каменным утесам и скалам, да еще и на существенном расстоянии от берега. Тогда местность дополнительно обследовали, и нашли компромиссную площадку в 500 метрах от оконечности мыса, на высоте 21 метр от уровня моря.
Башню собрали из дерева в Соломбале, и 17 июня 1828 года судном "Лапоминка" ее в разобранном виде перевезли на Йокангские острова (здесь можно прочесть краткий очерк о маяке Медвежьем, что высится на одном из них). Бриг выгрузил бревна на воду, моряками были сложенны плоты, и подготовлены к буксировке на Святой Нос. В разгар работы пришла непогода, шторм разгулялся на целую неделю. Несмотря на тяжелые условия, благодаря слаженному труду экипажа, плоты уцелели и к середине июля их таки пригнали к мысу. Под исход полярного дня строительство завершили, и маяк был передан под присмотр жителям Кольского уезда.
То была четырехгранная пирамида высотою в 15,3м, окрашенная в белый, черный, и красный цвета, установленная на квадратном фундаменте. К сожалению, результат не оправдал ожиданий. Оказалось, что высоты башни недостаточно, ее было плохо видно с моря. Как решение проблемы, пятью годами позже на том же пригорке в 350 метрах под руководством лейтенанта Корсакова был выстроен второй маяк. Новая башня представляла собою четырехугольную призму в 15 метров высотой. Ее стали наименовать "Южным маяком Святого носа".
На протяжении XIX века интенсивность судоходства вдоль Мурманского берега стабильно росла. Поток массивных европейских торговых судов из Англии и Голландии в порта Архангельска диктовал необходимость в скорейшем совершенствовании навигационных средств.
Важную роль в развитии маячного хозяйства на этих водах сыграл Богдан Александрович фон Глазенап, назначенный командующим Архангельским портом в 1857 году. Имея богатый опыт службы морским агентом в Скандинавских странах, и руководства Гидрографическим департаментом, он имел хорошее представление о нуждах мореходов, и современном рынке маячной техники. Он лоббировал скорейшую модернизацию навигационного оборудования северных морей, и прежде всего указывал на необходимость безотлагательного устройства новых маяков на острове Сосновец (читать про него) и Святом Носу.
Министерство финансов отказало в выделении каких-либо средств на подобные проекты в краткосрочной перспективе. В тоже время, положительную рецензию озвучил Гидрографический департамент: "Ныне при развивающемся все более паровом судоходстве, конечно, необходимость в упомянутых маяках делается ощутительнее и особенно на Святом носе и Сосновце... Маяк на Святом носе, входном маяке в Белое море, существенно необходим и несуществование подобного входного маяка единственный пример в Европейских морях; причина подобного случая разве может объясняться тем, что наши военные cуда по преимуществу выходят из Белого моря и не входят в него и потому на ощущают той настоятельной потребности , в которой нуждаются купеческие суда. Подобные входные маяки должны иметь самое яркое освещение , какое только возможно." - архив РГА ВМФ, ф.402,оп 2,д.470
Эта позиция Гидрографического департамента получила резолюцию управляющего Морским министерством: "Чрезвычайно основательные соображения... Обсудить совместно с командиром Архангельского порта".
Господин Глазенап видел единственно возможным - строительство на Святом носу железного маяка, по причине отсутствия каких-любо лесов на полуострове, и большей долговечности металлического маяка, его меньшей потребности в периодическом ремонте, что весьма существенно для северных территорий. Так начались переговоры с английской мануфактурой "Hety Gritsell, Recenis canal iron works London", которая создала чертеж и фасадные планы будущего маяка. Гриссель запросил за работы сумму в 57 тысяч рублей, не считая дополнительных затрат на антикоррозийную обработку металла и стоимость аппарата системы Френеля. Таких денег на устроение маяка в казне не нашлось.
1859 год ознаменовался большим событием, генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич лично посетил Белое море и произвел смотр Мурманского побережья. По его впечатлению, на Святом носу нужно было строить не железный, а деревянный маяк по причине очень больших сложностей в доставке на полуостров железных частей. Это обусловлено тем, что единственное возможное место выгрузки материалов открыто для ветра с океана, и подвержено регулярным волнениям.
Генерал-адмирал лично уведомил императора о своих соображениях, и получил согласие на установку на мысу деревянного маяка. Подряд выиграл видный архангельский купец Иван Ермолаевич Торопов. Он родился в 1807 году, в Соломбале, был купцом 1-й гильдии, потомственным почетным гражданином Архангельска, занимал высокий пост заместителя директора Архангельского городского общественного банка, много жертвовал на благотворительность. В разгар стройки маяка, в 1861 году был упразднен Архангельский порт, и Морское министерство затребовало прекратить работы по устройству маяка, на что губернатор Архангельска Константин Иванович Истомин (спустя 9 лет ставший адмиралом флота) выразил свое весомое и решительное мнение: "Цель и назначение здешних маяков обуславливаются исключительными видами на улучшение местного торгового и промышленного мореплавания и, следовательно всякие возможности в этом случае совершенствования , несмотря на упразднение порта, должны идти своим путем, то и полагал бы непременно продолжить и закончить постройку...". Морское министерство согласилось с позицией господина Истомина, а покуда шла переписка, маяк и без оного, был успешно сложен, чему безусловно способствовали личные качества Ивана Ермолаевича Торопова. Правда, на Френеля денег так и не нашлось, на маяке поставили обыкновенные рефлекторы изготовленные в ламповой мастерской Дирекции Балтийский маяков в Ревеле.
В Морском сборнике за декабрь 1862 года Гидрографический департамент опубликовал извещение: "В белом море окончен постройкой маяк при входе из Северного океана, на верхнем, или южном, холме северной части мыса, называемого Святой Нос, в расстоянии около 300 сажений к NW от башни и в 2,5 версты от оконечности мыса на SO 29.5`, в широте 68`08`51 N и долготе 39`48`54 E. Маяк деревянный восьмиугольный, обшит досками и окрашен светло-желтой краской. На маяке установлен металлический фонарь, снабженный осветительным аппаратом катоптрической или отражательной системы. Осветительный аппарат состоит из 18 аргандовых ламп, при таком же числе рефлекторов высотой от основания 58, а над уровнем моря 298 футов. Постоянный белый огонь [светит] от SO 2` через O, N и W до SW 27`. Дальность видимости огня 19,8 мили. Существовавшая на верхнем, или южном, холме этого мыса деревянная, не освещаемая башня разобрана. Для обеспечения безопасности судов, приближающихся к мысу во время тумана, когда маяк на нем не виден, летом 1862 года построена на том месте близ его северной оконечности деревянная неосвещаемая башня в виде четырехсторонней пирамиды с четырехугольной же над нею надстройкой. Каждая сторона этой пирамиды окрашена вертикальными полосами белого, черного и красного цвета. Высота башни от основания 51, а от уровня моря 113 англ.футов". К югу от маяка для смотрителя маяка и персонала выстроили казарму с флигелем, баню, кладовую с ледником, и сарай для цистерн. Маяк начал действовать 1 августа 1862 года. Он светил с с 20 июля по 1 ноября. В остальное время его можно было видеть только днем. Иногда для ориентирования зверопромышленников маяк включали и в весеннее время.
Святоносский маяк стал самым северным, самым отдаленным маяком России, и условия жизни на нем были наиболее неблагоприятные. Возможностей обеспечить сообщение с маяком по суше не было, суда исключительно редко задерживались у мыса ввиду сувоя (подводного вихря на месте слияния вод двух морей) и свойственных этому району частых волнений. Единственным каналом связи с Большой землей был заход гидрографического судна из Архангельска, случалось это не часто - один или два раза за год.
Штат маяка комплектовался военными. Рацион питания был скуден, а повальная депрессия на фоне сурового климата влекла частые недуги. В первую же зиму на маяке умерли все кроме смотрителя (пять человек). Во второе зимовье печальная история повторилась (восемь из девяти человек). Причиной повальных смертей была цинга. Этот выделяющийся случай имел последствия, было принято решение - в будущие годы эвакуировать штат маяка на зимнее время в ближайшую деревню (коей являлась Варзуга, что в расстоянии около 300 верст). Вывозили людей по снежному насту на оленьих упряжках. На смену команде при маяке оставался на зиму лопарь, имевший опыт и привычку жизни в таких условиях. За сходную плату он соглашался зимовать на этом диком краю земли со своим семейством.
Также с 1864 служителей маяков на Белом и Баренцевом морях начали снабжать огнестрельным оружием, а равно - снастями и приспособлениями для рыбной ловли, и даже спасательным имуществом. Был издан приказ - регулярно потреблять водку с перцем, дабы не допустить случаев цинги (массовая гибель персонала от этой хвори не обошла и другие северные маячные станции, наиболее известен случай на Жужмуйском маяке в Белом море). Также в снабженческие рейсы гидрографических судов стали привлекать священников, дабы повысить морально-волевой дух служителей маяков. Подобные меры оказали действенный эффект. Число смертей, как и количество желающих оставить службу значимо сократилось, что положительно отразилось на стабильности и надежности работы вверенного людям навигационного имущества. С 1868 года на маяки стали брать вольнонаемных. Сперва - строго мужчин, которым во главу ставился унтер-офицер, а по прошествии первых лет эксперимента, было разрешено перевозить на маяк семью.
В 1871 году шхуна "Самоед" вышла из Петербурга в направлении Белого моря с грузом медных трехфунтовых сигнальных пушек для оснащения ими маячных станций. Так на Святоносском маяке (а также на Жижгинском и Терско-Орловском маяках) впервые на северных морях России появились средства подачи звуковых сигналов. А спустя три года в 1874 году в 100 метрах к NW от башни установили изготовленный в Англии туманный горн системы Гольмса в две разнонаправленные трубы - на северо-восток и северо-запад. Агрегат впервые запустили 14 июля 1875 года. Сигнал подавался под силой горячего сжатого воздуха, что нагнетался в аппарате ручными насосами, и нагревался машиной Эриксона. Звук горна было слышно на удалении до 4 миль, а при попутном ветре до 5,5 миль. Данный туманно-сигнальный аппарат стал первым из установленных в Российской Империи. Десять лет спустя к югу от маяка возвели башню телеграфа. Ее использовали для подачи условных сигналов с использованием азбуки флагов, в том числе о ледовой обстановке в районе мыса.
В 1890 году нашлись деньги на замену фонаря на новый аппарат системы Френеля, в связи с чем возникла потребность в частичной перестройке верхней части башни. Был установлен металлический фонарь с французским диоптрическим осветительным аппаратом 2-го разряда производства F.Barbier на основе керосинокалильной горелки, светящий постоянным белым огнем на 15 миль. Подряд на доставку аппарата исполнил архангельский купец датского подданства господин Гепп Шмидт. Для экономии средств, впервые на Северных маяках, настройку аппарата производил не представитель фирмы-изготовителя, а доморощенный специалист маячной мастерской Дирекции маяков Балтийского моря поручик Калинин. Сам же комплекс работ был осуществлен под руководством архангельского губернского инженера господина Савицкого. Светить по новому маяк начал 14 августа 1890 года. Последующие значимые новшества в вопросах освещения маяка связаны с переходом на керосино-калильную горелку с колпачком Ауэра в самом начале нового века.
В 1910 году на Святой нос провели телефонную линию, связав маячную станцию с летним Йокангским погостом и маяками беломорских мысов Городецкого и Орлова-Терского. В 1912 году были произведены работы по замене пришедшего в негодность вследствие многолетней эксплуатации туманного горна на современную пневматическую сирену с керосиновым двигателем, что была произведена в Москве акционерным обществом "Густав Лист". В тот же год в жестокий осенний шторм разбился о рифы английский пароход "Ормезби". В результате спасательной операции предпринятой служителями маяка, удалось сохранить жизни семи членам экипажа (погибло 17 человек). Этот случай стал одной из главных причин, повлекших начало установки на наиболее опасных мелях - буев с туманными колоколами.
Так описывается быт на маяке в лоции Белого моря за 1913 год: "Население у Святоносского маяка состоит из смотрителя, 3 служителей и их семей. Пресная вода в озёрах, а также в ручьях губы Волоковой. Леса для дров нет, а плавник сюда выкидывается редко. На маяке имеется корова и несколько овец; можно также иногда получить дичь оленье мясо" .
На время Первой Мировой войны маяк по указанию командования перешел на работу в манипуляторном режиме, огонь зажигали только по приказу для обеспечения безопасного прохода своих кораблей и транспортов. То был тяжелый и особо ответственный период службы для маячников. За один 1914 год мимо Святоносского мыса в Архангельск было переправлено 533 тысячи тонн грузов (в основном - уголь и провизия), а в обратном направлении проследовали транспорты с грузами более чем на полмиллиона тонн. В 1916 году германские субмарины вторглись в северные воды России. 4 августа того года ими было установлено минное заграждение у Святоносского маяка, в месте где наши суда группировались в конвои для прохода по горлу Белого моря. Наблюдения персонала маяка за действиями противника оказало существенную помощь силам российского флота на северном цирке боевых действий.
Пристальное внимание к маяку в годы Первой Мировой войны привело к принятию скорых решений о дальнейшем совершенствовании его осветительного оборудования, а именно - увеличению дальности видимости огня и его узнаваемости. Так в 1917 году в Стокгольме было закуплено новое фонарное сооружение и газокалильный осветительный аппарат. Режим огня стал группо-проблесковым, а дальность увеличилась до 25 миль. Частота огня была установлена на параметрах: проблеск 0,3 сек. - тьма 7,2 сек. - проблеск - 0,3 сек., тьма - 22.2 сек (период - 30 секунд). Дополнительно к основному был установлен аварийный белый проблесковый огонь со следующей световой характеристикой: проблеск 0,5 сек. - тьма 1,5 сек (период - 2 секунды). Свет маяка закрывался берегом в секторе 178-207.
Ввиду дефицита запасных керосинокалильных сеток возникшего в годы WWI, маяк был переведен на ацетиленовое освещение, которые изготовляла маячная мастерская в Ревеле (Таллине). Скорая гражданская война в России еще более усложнило обслуживание этого удаленного огня. Снабжение практически сошло на нет, не хватало ацетилена. Маяк начал работать с перебоями. Резко упала дисциплина личного состава. В исторических документах отражены случаи дезертирства. Ситуация была взять под контроль только после закрепления советской власти и образованием Убекосевер. 26 февраля 1920 года, товарищем В.Н.Чичаговым, исполнявшим в тот момент обязанности командующего всеми морскими силами, а также портом Архангельска был издан приказ: "За всякий саботаж, уклонение от службы и нежелание работать и подчиняться установленным советской властью начальникам, виновные будут подвергаться тяжкой каре по военно-революционным законам".
В годы ВОВ важность морского пути мимо Святого Носа еще более возросла. Путь из Архангельска в Кольский залив по прежнему нес стратегическое значение, по нему осуществлялось снабжение Северного флота и войск Карельского фронта, проход северных конвоев. Также как и в Первую Мировую войну, маяк подавал сигналы только по особому режиму, и уже на электрическом освещении.
После окончания Второй Мировой войны имело место несколько капитальных ремонтов башни, совершенствовалось осветительное оборудование. Световая характеристика маяка на протяжении всего времени сохранялась прежней (белой группо-проблесковой), но частота несколько менялась. В 1960х-1980х годах: проблеск 1,2 сек - тьма 5,8 сек - проблеск 1,2 сек - тьма 21,8 сек (период - 30 секунд). В 1990х годах дальность видимости сократилась до 22 миль: проблеск 1 сек - тьма 4 сек - проблеск 1 сек - тьма 9 сек (период 15 секунд). К началу ХХI века в старом фонарном сооружении стоял аппарат АСА-500.
В 2002 году Комитет по культуре и искусству Мурманской области внес Святоносский маяк в "Список вновь выявленных объектов на территории Мурманской области, представляющих историческую, научную или иную художественную ценность"
С 2006 году Святоносский маяк работает в автоматическом режиме. Осветительный светодиодный аппарат питает солнечная энергетическая установка из шести панелей и десяти аккумуляторов типа KL-950, обеспечивается дальность видимости огня до 8 миль. Все здания - жилые дома, служебные и хоз.постройки разрушены. До нашего времени сохранилась только башня, пока.
Представленные в очерке фотографии датируются августом 2019 года. Больше фото можно посмотреть в альбоме.